THIS GAME HAS NO NAME
Тем, кто мне дорог, я всегда говорю, что будет лучше.
Не для того, чтобы что-то сказать, а потому что правда в это верю.
Когда у меня самого всё через одно место, когда всё беспросветно настолько, что хочется удавиться, - я всё равно верю в лучшее.
Это как, дебильный оптимизм или упрямая вера недоросля?
А ещё как бы я не менялся - ключевым для меня остаётся свободолюбие.
Чужие чувства словно служат мне ошейником.
Знаете, как своенравные звери катаются по земле и пытаются сгрызть, содрать ошейник?
Вот так же и я.
Только иногда - как поступить, если ошейник одет руками, в которые хочется уткнуться мордой, в ладони, которые хочется вылизывать?
И вот животное звереет.
Многое несвойственное по характеру, вспышки ярости, иногда чёткое желание отползти в угол и там сидеть и рычать, подпуская к себе, разве что, собратьев-зверей.
Но не хочется выплёскивать слишком много плохого.
Наоборот, хочется поделиться хорошим.
Я, конечно, боюсь сглазить, но, кажется, мне начинает даваться то, о чём я мечтал.
Не всё, разумеется, но кое-что определённо.
Начинает даваться то, к чему я шел.
Но тут уж я могу смело собой немного погордиться: то, к чему я шел - давалось чертовски тяжело.
А сейчас - смачный пинок самому себе, чтобы осуществить вполне себе бытовые цели.
Потому, что если раньше знал на сто процентов, что не получится, - то теперь знаю, что тормозит только раздолбайство.
Не для того, чтобы что-то сказать, а потому что правда в это верю.
Когда у меня самого всё через одно место, когда всё беспросветно настолько, что хочется удавиться, - я всё равно верю в лучшее.
Это как, дебильный оптимизм или упрямая вера недоросля?
А ещё как бы я не менялся - ключевым для меня остаётся свободолюбие.
Чужие чувства словно служат мне ошейником.
Знаете, как своенравные звери катаются по земле и пытаются сгрызть, содрать ошейник?
Вот так же и я.
Только иногда - как поступить, если ошейник одет руками, в которые хочется уткнуться мордой, в ладони, которые хочется вылизывать?
И вот животное звереет.
Многое несвойственное по характеру, вспышки ярости, иногда чёткое желание отползти в угол и там сидеть и рычать, подпуская к себе, разве что, собратьев-зверей.
Но не хочется выплёскивать слишком много плохого.
Наоборот, хочется поделиться хорошим.
Я, конечно, боюсь сглазить, но, кажется, мне начинает даваться то, о чём я мечтал.
Не всё, разумеется, но кое-что определённо.
Начинает даваться то, к чему я шел.
Но тут уж я могу смело собой немного погордиться: то, к чему я шел - давалось чертовски тяжело.
А сейчас - смачный пинок самому себе, чтобы осуществить вполне себе бытовые цели.
Потому, что если раньше знал на сто процентов, что не получится, - то теперь знаю, что тормозит только раздолбайство.